О. Радистка Кэт

Не успел я испугаться, как эсэсовец улыбнулся и пригласил нас внутрь. Когда наша троица зашла, Штирлиц выглянул наружу и удостоверился, что к нам не приклеился хвост. В парадной Кэмпбелл и Штирлиц дружески обнялись.

— Говард, сволочь, — возмутился я, — ты был мне как брат!

— Уж простите, что обманывал, — рассмеялся Кэмпбелл. — Как говорил Сунь Цзы: "война — путь обмана".

— Проходи, не задерживайся, — сказал ему Штирлиц, пряча пистолет.

Компания зашла в гостиную. У стены трещал камин. На резном деревянном столе стояла бутылка вина. Около стола расположилось пианино, а играла на нём темноволосая девушка с немного округлым лицом. Её пальцы бегали по клавишам, а глаза замерли и смотрели в одну точку — на Отто Кариуса. Смутившись, солдат повернулся к Штирлицу:

— Пожалуйста, представьте фройляйн.

— А я могу и сама представиться, — задорно бросила девушка. — Кэтрин, можно просто Кэт. Работаю радисткой. А вы, стало быть... Отто Кариус и Йозеф Гёббельс?

— Ну да... Очень приятно, — пробурчал я. Танкист не смог выдавить ни слова.

— Присаживайтесь, — пригласил Штирлиц за стол. — Йозеф, будете "Беломорканал"?

— Спасибо, но я думаю бросить курить.

— Вот это правильно, — отозвался эсэсовец, наливая вино. — Кстати... Можно просто Макс.

— Договорились, Макс, — ухмыльнулся я. — Или, может быть, Всеволод?

Глаза Штирлица округлились, он даже пролил на стол немного вина.

— Откуда...?

— Вчера наши перехватили радиограмму из некого "Центра"; видимо, из Москвы. Только не знали, кому она адресована... Что же, теперь я знаю. Подвалы гестапо по вам плачут, господа.

Кэт встала из-за пианино, оставив камин трещать в одиночестве. Она присоединилась к столу и сказала мне, взяв бокал:

— Погодите отдавать на растерзание, выслушайте нас.

— Давайте послушаем, — прошептал Кариус так, словно ему было всё равно, что скажет девушка, лишь бы слышать этот голосок.