Беседа без микрофона

— Угощайтесь, вы таких не пробовали, — сказал Штирлиц, протянув папироску.

Из любопытства я взял её, прикурил и затянулся. Через мгновение кашель разорвал глотку. Едкий дым начал першить в горле и щипать глаза. Что это за адский табак? Я выпил из стакана, чтобы унять горечь, разогнал дым двумя взмахами руки и обратился к штандартенфюреру:

— Гм... Необычно. Но перейдём к сути: что за вопрос? Вы меня заинтриговали.

Штирлиц показал рукой на окно, за которым громкоговорители громыхали моим голосом. Как раз началось утреннее вещание.

— Вы каждый день слушаете самого себя. А согласны ли вы с тем, о чём говорите? Разве кучка людей, живущих на одной земле, достойна большего, чем кучки на других землях? Разве мы побеждаем в войне?

— Что за ересь? — взбеленился я, повысив тон и пристукнув стаканом. Такого не полагалось произносить. Об этом не следовало даже думать.

Штирлиц усмехнулся и посмотрел мне прямо в глаза, не отводя взор.

— Не бойтесь, разговор останется между нами. Вас не беспокоит происходящее? Вы согласны с сожжением людей в концлагерях? Знаю, что в глубине души вы не злодей. Ваши взгляды практичны, а не идеологически-фанатические, как у Гитлера. Раньше вы не было националистом. Хотите сказать, вы — патриот Рейха и фанат Гитлера? Не смешите.

Он сделал небольшую паузу, чтобы затушить папиросу. Глядя в глаза, Штирлиц продолжил:

— Мне нужна ваша помощь, Йозеф. Если внутри вас остался молодой журналист, который хотел работать в еврейском издательстве... Если внутри вас осталась человечность — приходите к полудню в гости. Адрес: Унтер-Ден-Линден 9.

— И что меня там ждёт? — спросил я, занервничав. — Засада?

— Если бы я хотел вас убить, вы бы меня даже не увидели, — резко ответил офицер. Он встал, попрощался и направился к выходу. Задумчиво держа в руке окурок, я спросил вдогонку:

— Что это за папиросы?

— "Беломорканал", — ответил Штирлиц и вышел.