Работа

— К чёрту Кариуса, мне нужно работать.

— Да, герр рейхсминистр.

Не отрываясь от листов и печатной машинки, закурил сигарету. Пока коптил престижную "Juno", нашёл в тексте ещё четыре оплошности. Рузвельт его побери, речь писалась целую неделю, переделывалась уже двадцать раз! Почему всё никак не выходит сделать её идеальной?

— Кэмпбелл, присядь.

Помощник сел напротив меня, выпрямившись и не позволяя мягкой спинке стула расслабить себя. Склонившись над речью и прочтя пару фрагментов, он спросил:

— Для кого вы пишете этот текст?

— Для германского народа, кого же ещё, — раздражённо сказал я, не отрываясь от текста. — Ну и для иностранцев. Ты ведь переведёшь текст на английский для трансляции на рубеж?

— Конечно, герр Гёббельс. Но скажите мне вот что: из кого, в основном, состоит немецкий народ?

Докуривая сигарету, я задумался. Не понимая, к чему клонит Кэпмбелл, рассудительно ответил:

— Из тупой биомассы, как и любой другой. Естественно, россказни про уникальный народ сверхлюдей остаются пустым трёпом.

— Тогда и текст нужно ориентировать на глупцов. Зачем вам сложные обороты?

— Ты меня вздумал учить? — усмехнулся я. — Сложные предложения не содержат того, что необходимо донести до людей. Они запудривают мозги и перегружают мысли, чтобы необходимые установки проникали сразу в подсознание. Вот установки уже просты, как советские танки.

— Да, герр рейхсминистр. Кстати, вы не могли бы напомнить мне формулировку правил пропаганды? Шпаргалку с ними, которую я всегда носил у сердца, жена случайно постирала вместе с пиджаком.

или