Отто Кариус

Немного отдалившись от механиков, мы нашли пару табуреток. Обменялись сводками с фронта и обсудили политику. Заметив, что беседа топчется на банальностях, Отто угостил меня солдатским шнапсом из фляги и выпил сам. Беседа пошла веселее.

— Отто, за что вы воюете? — спросил я, глядя в его широко раскрытые, задумчивые глаза.

— Как любой честный солдат, я защищаю свою страну и народ.

Я задумался над тем, что говорил Штирлиц и начал вести беседу в крамольную сторону:

— А каково вам воевать именно за национал-социализм? За "подвиги" нашей доблестной тайной полиции, за слежку и преследование инакомыслящих? За тотальный геноцид, в конце концов! Вы защищаете не только родину, но и концлагеря.

Брови Кариуса взлетели вверх. Он опешил и не отвечал около минуты. Сделав ещё глоток из фляги, ас медленно ответил:

— Да, мне не всё нравится и есть вещи, за которые не хочется воевать... Но родина не сжигает евреев. Что бы ни творили эсэсовцы и гестаповцы, я всё равно останусь немцем. А это значит, что защита страны останется моим долгом.

— Защищаете Германию, воюя в России...? Ух ты, я вижу сомнение в ваших глазах! Уверены, что делаете правое дело?

— Абсолютно, — твёрдо ответил Кариус.

Я рассмеялся и попросил ещё глоток шнапса.

— Молодец, Отто, вы настоящий сын своего народа. Сегодня я расскажу о вас всей Германии; страна должна знать своих героев.

— Спасибо, герр рейхсминистр, — облегчённо выдохнул танкист. — Этот подарок будет почётней ордена, что мне сегодня вручит Гитлер... Ведь после того, как вы обо мне расскажете, моя любовь к фатерлянду станет взаимной.

Кариус получил дружественный хлопок по плечу и похвалу за рвение. Прошло ещё несколько минут болтовни. Сквозь дыры в крыше показалось солнце, поднявшееся в зенит. Взглянув на часы, я увидел, что близилось назначенное Штирлицем время. Пришло время наведаться к странному эсэсовцу. Может, взять с собой танкиста? Отчего-то я почувствовал, что он может быть полезен...

или